Пороть или гладить по головке?

 

 

Границы: не клетка, а опора

Первое, в чем сходятся все специалисты по воспитанию детей и опытные родители, — ребенок обязательно должен знать границы дозволенного.

Малыш, который осваивает мир, не представляет, где заканчиваются границы — физические и социальные. Поэтому одно из главных правил воспитания — эти границы должны быть для него четко обозначены родителями. Ну а ребенок, в свою очередь, проверяет, исследует — а правда нельзя или все-таки можно? Вылить суп, лечь в магазине на пол… И если он не встречает жестких рамок, то ему самому же становится от этого плохо, родительская непоследовательность   приводит к тревожности.

Евгения Пайсон, школьный психолог, мама двоих детей, убеждена, что разумные границы, которые устанавливают родители, «это не клетка, это та опора, на основе которой ребенок себя и строит.

Чем более четкие, простые, понятные правила будут в семье, тем легче будет ребенку их соблюдать».

У маленького ребенка должен быть обязательный набор абсолютных «нельзя».

Их должно быть немного — максимум четыре-пять: например, нельзя пальцы совать в розетку, или вырывать руку, когда переходишь через дорогу, или разговаривать с незнакомыми. Нельзя — и все.

Но если же постоянно говорить «нельзя»: залезать на диван, открывать шкаф, подходить к телевизору, — то тогда абсолютные «нельзя» девальвируются, их ценность теряется. Как же быть?

Евгения Пайсон советует — остальные запреты должны быть так или иначе объяснены ребенку, проговорены, и слово «нельзя» в этих случаях лучше заменять на другие слова: «осторожно», «аккуратно», «горячо», «упадешь», «если сделаешь это — случится то» и т. п.

«Попытки нарушить границы, поставленные родителями, будут всегда, это в принципе в характере живого существа. Иногда это значит, что надо указать ребенку на возврат в рамки, а иногда и на то, что ребенок вырос и рамки можно раздвинуть», — говорит Евгения Пайсон.

«Возвращать в рамки», безусловно, необходимо. Но часто непонятно — а как это сделать?

Мария Константинова, мама троих детей: «Мне кажется, воспитание должно быть не мягкое или жесткое, оно должно быть честное. Можно отменить поездку в музей или гости, лишить сладкого, но нельзя наказывать спонтанно, должна быть система.

Ребенок должен быть предупрежден, что этого делать нельзя, за это ты будешь наказан. Например, маленький ребенок купается в ванне и льет воду на пол. Я сказала, что этого делать нельзя и мне придется тебя унести, если ты не перестанешь. Он налил воду, я его вытащила, несмотря на его ор. Он действительно проверял — правда ли нельзя? В следующий раз он уже купался аккуратно.

 

«Ломать» или подстраиваться?

Двух одинаковых детей не бывает по определению.

«Даже близнецов воспитывают по-разному, — говорит Евгения Пайсон. — Поэтому родителям необходимо адаптировать свои подходы под каждого конкретного ребенка.

Например, они привыкли со старшим — его оставили в кроватке два раза, сказали, что не подойдут, он поплакал, успокоился и дальше уже спал всю ночь напролет. А родился следующий, у него более быстрый обмен веществ, он к середине ночи голодный. Если его оставить в кроватке, он будет орать, орать и орать. Не потому, что он такое зловредное существо, посланное родителям в виде наказания, а потому, что он хочет есть.

Он другой, не такой, как первый. И родителям приходится либо «ломать» второго ребенка, подстраивать его под свои взгляды, или самим меняться — вместе с каждым ребенком».

Мария Константинова делится, что с ее старшей дочерью, например, особенно когда та была дошкольницей, работал только один метод воспитания — не обращать внимания!

«Она часто говорила “ нет ” , грубила. И говорить, спорить, наказывать, убеждать, ругать или шлепать ее было бесполезно — результата не было! “Саша, иди собирай игрушки”. Она скажет “нет” противным голосом — и все. Но если же ее “перемолчать” и помолиться внутри — она сама начинает делать то, что просят. Главное — честно не обращать внимания, даже внутренне не заводиться».

Но иногда, особенно от мам на детской площадке, приходится слышать, что «сломать» волю ребенка совершенно необходимо, иначе, когда он повзрослеет, справиться с ним будет невозможно.

Евгения Пайсон: «На самом деле “сломать” ребенка очень непросто. Потому что это не механизм, когда на одну кнопку нажмешь — и срабатывает, а живой организм. И сломаться может совсем не в том месте, где надавливаешь.

Например, как советует любимый многими за простоту американский специалист по воспитанию доктор Добсон: если ребеночек провинился — отправлять его на час раньше в постель. Но что может делать ребенок в постели час — пинаться ногами, грызть одеяло?

Потом родители будут думать — откуда у него эта дурацкая привычка сосать палец в те минуты, когда нечем заняться? У каждого ребенка есть зона, куда нельзя давить.

Например, очень хороший послушный мальчик, но не хочет есть кашу. Родители все-таки на него надавили, съел — в результате его стошнило…

От родителей требуется бесконечное внимание к своему ребенку. Никто, кроме них, не знает его лучше, поэтому надо постоянно наблюдать, запоминать. Родителям приходится идти методом проб и ошибок, чем они будут внимательнее, тем ошибок будет меньше».

 

Его величество ремень?

«Кто жалеет розги своей, тот ненавидит сына; а кто любит, тот с детства наказывает его» (Притч. 13: 25).

Эта цитата из Ветхого Завета для кого-то является оправданием физических наказаний.

Многие с овременные, в том числе западные, психологи даже в наш век защиты прав детей не против этого метода. Например, уже упоминавшийся американский психолог доктор Добсон советует наказывать детей прутиком или ремнем начиная с семи месяцев.

Евгения Пайсон, школьный психолог: «Да, ребенок должен уважать родителей и должен знать границы дозволенного. И многие советуют держать его в этих рамках в том числе с помощью физических наказаний. Вопрос в том, что начинается за гранью дозволенного?

Например, сначала его отшлепали за то, что он не спит. В следующий раз ребенок баловался и толкнул чашку, его отстегали сильнее. Потом он дразнил младшего брата — его выпороли, потому что это еще серьезнее, чем разлить чашку. Потом он написал на заборе неприличное слово. А если шоколадку украдет из магазина в подростковом возрасте — тогда что делать? Расстрелять на площади? Происходит девальвация наказания.

Получается, что физические наказания — это тупиковый путь. Если ребенок совершает что-то из ряда вон, то мы уже не знаем, что с ним делать. Ведь его уже стегали сегодня за то, что он дразнил младшего брата, прыгал с кровати и разлил молоко.

Когда мама или папа один-два раза в жизни взялись за ремень, если ребенок и вправду сделал что-то из ряда вон, то для него это будет шок, потрясение».

При этом многие родители, делясь своим опытом, приходят к выводу, что разовый шлепок как способ привести ребенка в себя в случае явного непослушания (немедленно) ребенок воспринимает как знак того, что родители рассердились, не обижается и начинает слушаться.

«А вот порка — это все-таки какой-то акт возмездия, — делится своим опытом Ирина, мама семилетнего сына. — Мы, честно сказать, начитавшись Добсона и по совету одного очень известного московского психолога, провели две еженедельные порки — и очень об этом жалеем. Дальше “эксперимент” отменили. Сын стал дерганый, начал плакать ночью».

Наталья Сергеевна Николаева, педагог, мама семерых детей: «У меня никогда не лежала душа к телесным наказаниям. Правда, по неофитству заставляли задуматься слова “секи сына, пока он лежит поперек лавки” — ее любили повторять мои друзья-неофиты: всех интересовало, как воспитывать детей “по-православному”. Теперь могу сказать то, что знаю по школьному опыту: дети, которых секут дома, в школе “вычисляемы” — они не воспитуемы словом. И это очень печально».

 

«Мягкое» — не значит «аморфное»

Свои сложности есть и у слишком мягких родителей. Но тут приходится говорить не о мягкости, а скорее о бессистемности.

Евгения Пайсон: «Слишком мягким родителям надо помнить, что фразу Шварца “детей надо баловать — тогда из них вырастут настоящие разбойники” еще никто не отменял.

Мягкий стиль чаще всего маскирует беспомощность родителей, непостроенную внутри себя систему координат “можно — нельзя”.

Нередко мягким родителям просто проще сказать ребенку на все “можно”, проще сделать вид, что мы не видим проступка, проще оправдать проступок для себя и для других — потому что иначе придется принимать какие-то меры, а что делать, мы не знаем.

Родители, даже если они сами слишком мягкие, или неорганизованные, или не способны запомнить, что они говорили пять минут назад, делая так, должны понимать, что их ребенку это очень вредит. И поэтому, прежде чем воспитывать ребенка, родителям придется перевоспитывать себя — а это гораздо тяжелее. И тут в первую очередь нужно стремиться стать не “пожестче”, а более собранным, твердым и целенаправленным. А еще важно помнить, кто тут все-таки взрослый».

Есть мнение, что вот, в Японии разрешают детям до четырех лет делать все что угодно — и ничего, нормальные люди вырастают!

Да, действительно, это так, но нельзя забывать, что после четырех лет там детей берут в такие жесткие рамки традиционной культуры, где шаг влево — шаг вправо расценивается как побег.

«До четырех лет, конечно, и у нас прекрасно получится детям все разрешать — но потом взять их в рамки мы уже точно не сможем, мы не японцы, у нас совсем другие традиции, — считает Евгения Пайсон.

— Я знаю семьи, в которых пытались так воспитывать детей — результат, честно вам скажу, был плачевный».

 

Когда «воспитывать» бесполезно

Еще есть ряд случаев, когда ни мягкие, ни жесткие методы воспитания не помогут.

Речь идет не об «отбившихся от рук» подростков, а о маленьких детях, которые не могут объективно передать свое состояние. Часто родители не могут отличить капризность от проявления болезни или переутомления.

Евгения Пайсон: «Ребенка, который голоден, хочет пить или устал, воспитывать бесполезно. Это будет не воспитание, а наказание. В таких случаях он не слушается не потому, что вредничает, а потому, что ему плохо и он не может этого осознать и объяснить».

Ирина, мама двоих детей: «В прошлом году мой младший сын совершенно распоясался — хамил мне, устраивал истерики на ровном месте, перестал учиться. Никакие методы воздействия, ни мягкие, ни жесткие, не работали. Потом оказалось — обострились медицинские проблемы, он постоянно плохо себя чувствовал — мигрени и судорожная готовность, но толком сформулировать этого не мог.

Оказалось, то, что выглядит как “он нарочно меня доводит”, на самом деле означает “ребенку надо к врачу”. Когда подлечили — стало возможно и разговаривать, и четко обозначать границы».

И важно не забывать, что дети с особенностями, с неврологическими диагнозами, такими, как, например, СДВГ — синдром дефицита внимания и гиперактивности, требуют особенных подходов. Воспитать таких детей — это целое искусство.

Евгения Пайсон: «Границы нужны любому ребенку, но прежде чем помещать его в них, посмотрите, дорогие родители, какие рамки подходят именно вашему ребенку, чтобы не загонять круглого ребенка в квадратные рамки и наоборот».

 

Кому можно петь петухом на уроке?

Иногда, как оказывается, наказывая и воспитывая ребенка, применяя к нему мягкие или жесткие меры, сами родители до конца не понимают — а чего именно они хотят от ребенка добиться?

Евгения Пайсон рассказывает, что в своей работе с родителями она использует опросник, который помогает им прояснить этот момент для себя.

В опроснике четыре графы: никогда нельзя; обычно нельзя, но иногда можно; всегда можно; и четвертое — то, что ребенок может делать сам, без разрешения.

Никогда нельзя — это безусловные запреты: например, трогать горячее или бежать через дорогу, — мы об этом говорили в начале статьи.

Вторая группа — в принципе нельзя, но в зависимости от ситуации — можно: иногда позже лечь спать, задержаться у друзей, посмотреть какой-то фильм.

Третье — то, что всегда можно, это связано с семейными традициями: брать еду из холодильника, ложиться спать в каникулы поздно и т. п.

А вот четвертое — это то, что ребенок может сделать исходя из собственных вкусов, собственных возможностей, это его права.

Например, выбирать самому, что смотреть и читать, или какую одежду носить, или отвечать за свои уроки, без проверки родителей.

Или — маме очень не нравится, какую стрижку делает ребенок, но тем не менее они с ним договорились, что с такого-то момента он будет решать это сам.

Или ребенок сам выбирает себе кружки и сам решает, ходить на них или нет.

И очень часто этот четвертый пункт ставит родителей в тупик — так что же ребенок может делать без разрешения? От этого у родителей возникают и проблемы с наказаниями.

«Родители мне регулярно жалуются, — рассказывает Евгения, — мы ему компьютер запретили, телевизор запретили, гулять он и так не любит — как же его еще наказывать? Но такая ситуация — хороший повод задуматься: а что вообще есть в жизни у вашего ребенка?

Понимаете, чтобы чего-то лишить наказывая, надо, чтобы это “что-то” у него было. Если у ребенка нет завтрашней радости, то ему нечего терять.

А вот если у ребенка есть права, а он показал себя не соответствующим им — ну, например, мама дала ему деньги на его кружки, а он их потратил на жвачку, — тогда мама имеет полное право сказать: “Взрослые люди так не поступают. Ты наказан, у тебя это право отнимается, потому что ты показал, что ты не взрослый. Тебе придется теперь снова доказывать, что ты все-таки можешь разумно своим личным временем распоряжаться”.

Или: “Мы собирались поехать с тобой куда-то в выходные погулять, но ты разбил стекло, хотя тебя предупреждали, что в комнате мячиком играть нельзя, и деньги, которые были отложены на поездку, придется потратить на ремонт — ты сам себя наказал”.

Или: “ Ты большой или маленький? Если большой, то не поешь петухом на уроке, как у тебя в дневнике написано. Вот у тебя было право идти гулять, когда ты хочешь, мы же были уверены, что ты взрослый, самостоятельный. Но как мы можем тебе доверять, если ты ведешь себя как детсадовец? К сожалению, теперь, пока мы не убедимся, что ты вернулся в нормальное состояние, гулять ты будешь только с нашего разрешения”».

 

Запрещенный прием

Многие родители признаются, что наказание в их руках очень часто оказывается не мерой воспитания, а реакцией на душевную боль, которую причинил им ребенок, обидой или результатом их плохого настроения и усталости.

Наталья Сергеевна Николаева, мама семерых детей: «Я человек очень эмоциональный, и если огорчаюсь, то огорчаюсь так, что всем окружающим плохо. Но я понимаю, что как метод воспитания это совсем не годится. Бывает, ругаешь одного — с него как с гуся вода, а другой, более нервный, переживает, хотя и не виноват. Лучше с каждым при необходимости разбираться наедине».

Понятно, что правильнее руководствоваться не эмоциями, а разумом. И если уж пришел домой расстроенным и раздраженным — сразу предупредить детей, прежде чем вы накинетесь на них из-за брошенной не на место куртки: если мне сейчас попасться под руку, я вас всех покусаю, поэтому я вас прошу без крайних причин меня не трогать.

Дети такие вещи очень хорошо понимают, если им об этом говорить. И еще очень важно не наказывать, не разобравшись до конца в ситуации — почему ты так сделал? «С наказанием лучше опоздать, чем поспешить», — считает Евгения Пайсон.

И все-таки лучше ругаться, показывая свои эмоции, чем использовать способ наказания, который опытные психологи считают гораздо более страшным для ребенка, чем даже телесные наказания, — наказание молчанием.

«Есть дети, которых такое резкое охлаждение, отношение к ним, как будто их нет, “ты нам не нужен” — просто убивает. Это не метод наказания, это эмоциональный шантаж. Фактически мы говорим ребенку: если ты будешь плохо себя вести, я тебя не буду любить.

Последствия этого бывают катастрофические. А есть дети, которые, наоборот, будут только рады, что родители наконец от них отстали, не читают свои нотации — “какое счастье, мама наконец замолчала”. Какой смысл в таком наказании?»

Родители должны с самого детства наблюдать, знать своих детей — не только для того, чтобы их правильно наказывать, но чтобы в нужный момент оказать поддержку, чтобы не проглядеть, когда у ребенка начнется кризис или что-то более серьезное, депрессия например. Чтобы увидеть за мерзким поведением — ребенка, которому нужна помощь, а не подзатыльник.

Евгения Пайсон: «Самое для меня тяжелое — когда приходят родители на консультацию и говорят: сделайте что-то с нашим ребенком. Приходится объяснять — посторонний человек тут ничего не сможет сделать, он может только показать направление, куда шагать, — а выстроить свои отношения с ребенком можете только вы сами.

Никто не предложит родителям готовых рецептов, как лучше воспитывать — по Споку, Серзам, Добсону или Никитиным; жестко или мягко — в каждом конкретном случае это будет по-разному.

Главное — воспитывать не какого-то абстрактного ребенка, а своего, живого и конкретного.

И, наверно, главное в воспитании все-таки не кнут и пряник — а доверие и любовь».

Вероника БУЗЫНКИНА

 

Назад к списку